Бык на крыше

Хореограф первоначальной версии: Кокто Жан
Хореограф редакции: Варнава Владимир Владимирович
Композитор: Мийо Дариюс
Художник по костюмам: Солодовникова Галя
Художник по свету: Фомин Игорь
Театр премьеры: Театр Елисейских полей / Русский балет Дягилева
Дата премьеры: 21.02.1920
Театр, где сейчас идёт: Государственный академический Мариинский театр
Дата премьеры в этом театре: 29.12.2020
Количество актов: 1
Продолжительность (минут): 20

Бык на крыше» Дариюса Мийо – нечастый гость на академической сцене. Однако композитор к этому и не стремился: балет вырос из пьесы, которую Мийо написал в 1919 году и представлял звучащей в каком-нибудь фильме Чарли Чаплина. Сделать на основе пьесы балет посоветовал экспериментатор Жан Кокто. Он же сочинил либретто и поставил спектакль. Его эксцентричный балет был пантомимой, разыгрывать которую пригласили цирковых артистов. В представленной парижским зрителям в 1920 году комедии положений со случайным, не связанным с сюжетом названием участвовали герои с головами из папье-маше, один из которых по ходу действия голову терял. После премьеры критики окрестили композитора музыкантом ярмарки и балагана. «Меня, кто ненавидел балаганную музыку, – возмущался Мийо. – Сочиняя “Быка на крыше”, я просто хотел создать веселый, без всяких претензий дивертисмент в память об очаровавших меня бразильских ритмах, которые, Бог мой, никогда меня не смешили»

Герои инфернального дивертисмента – тройка музыкантов-марьячи, женский образ, напоминающий одну известную мексиканскую художницу, легендарная фигура латиноамериканского фольклора Эль Диабло, он же «рождественский черт» и основной подстрекатель карнавала, и, разумеется, госпожа Смерть (Ла Муэрте), которая, впрочем, держится в стороне от общего веселья. Забавы ради герои отплясывают на раскаленных досках под мелодии аргентинского танго, бразильского матчиша с самбой и португальского фадо, объединяя их элементами флирта и импровизации. В общем безумии нет места одиночеству. Пляски усопших раскручивают Землю вокруг оси, вызывая смену ночи и дня. Этот пир во время чумы рождает мысль о том, что вся жизнь есть удивительный танец, перед которым не может устоять даже сама госпожа Смерть.